31 мая в России отмечают день адвоката! Эта работа связана с огромным стрессом и ответственностью, но часто бывает «невидимой» — из-за сложности процессов и ради безопасности клиентов.
Чтобы подсветить деятельность наших специалистов, делимся небольшим интервью с адвокатом центра Павлом Родионовым.
Чтобы подсветить деятельность наших специалистов, делимся небольшим интервью с адвокатом центра Павлом Родионовым.
О начале сотрудничества с НЖКЦ
Это было лет восемь назад. Центр искал нового адвоката: сначала обратились к моей коллеге, но там нужно было съездить на обучение в Москву на несколько дней, а коллега не могла. Она порекомендовала Анастасии Ермолаевой (руководителю центра — прим. ред.) меня. Поначалу были небольшая настороженность и сомнение, захочет ли мужчина понимать всю специфику этой темы, но по мере знакомства они развеялись.
Первое дело
Первый кейс у меня был кошмарнейшей историей. Еще до обращения к нам обидчик убил родителей гражданской жены на ее глазах, пытался убить ее, но она успела выбежать на улицу, где ее спас сосед, отбившийся от него лопатой. Ранил их двухлетнюю дочку (она была на руках у деда, и один из ударов ножом прошел через ее ножку). С женщиной работали психологи, а я представлял интересы на следствии и суде: он получил нас практически максимум — 23,5 лет лишения свободы (из 25 возможных).
Сейчас я с ней в контакте, год назад она позвонила обеспокоенная: ей сказали, что убийца уже вышел через систему контрактов на СВО и «хочет вернуть должки», но я успокоил ее, доказав, что он еще сидит в тюрьме.
Легко ли войти в контакт с клиенткой, чтобы та доверяла
Все зависит от человека. Как правило, на стадии привлечения меня к участию в деле клиентка уже прошла этапы «решаюсь обратиться в кризисный центр за помощью», «доверяюсь сотрудникам НЖКЦ» и «решаюсь на юридическое противостояние», поэтому некое доверие есть обычно сразу, авансом. Затем уже оно усиливается, когда лучше знакомимся. Или, чего греха таить, падает, если сходу не удается добиться результатов.
Как долго рассматривают дела
Судебный процесс чаще всего длится около трех-четырех месяцев, а следствие иногда дольше. Хуже всего в ситуациях, когда правоохранительные органы уклоняются от возбуждения дела — вот это может тянуться годами и без гарантии успеха.
На стадии судебного процесса клиентки сдаются редко. Это уже финишная прямая, цель видна на горизонте, а вот на следствии, тем более на этапе «добиться возбуждения уголовного дела» — чаще. Причины обычно такие: неуверенность, нежелание портить судимым отцом анкету детям, чувство бессилия перед полицейским равнодушием... Иногда — без объяснения причин.
Как убедить клиентку бороться дальше
Если я вижу заранее, что придется «побегать» для возбуждения дела, предупреждаю: нас ждет марафонская дистанция, чтобы это не стало сюрпризом. Я стараюсь объяснить, что и почему происходит, какие у нас есть пути, и рекомендую обратиться к психологам НЖКЦ.
Когда возникает чувство, что работа сделана на 100%
Все просто: пострадавший максимально защищен, а обидчик наказан. Но первое — приоритетнее.
Это было лет восемь назад. Центр искал нового адвоката: сначала обратились к моей коллеге, но там нужно было съездить на обучение в Москву на несколько дней, а коллега не могла. Она порекомендовала Анастасии Ермолаевой (руководителю центра — прим. ред.) меня. Поначалу были небольшая настороженность и сомнение, захочет ли мужчина понимать всю специфику этой темы, но по мере знакомства они развеялись.
Первое дело
Первый кейс у меня был кошмарнейшей историей. Еще до обращения к нам обидчик убил родителей гражданской жены на ее глазах, пытался убить ее, но она успела выбежать на улицу, где ее спас сосед, отбившийся от него лопатой. Ранил их двухлетнюю дочку (она была на руках у деда, и один из ударов ножом прошел через ее ножку). С женщиной работали психологи, а я представлял интересы на следствии и суде: он получил нас практически максимум — 23,5 лет лишения свободы (из 25 возможных).
Сейчас я с ней в контакте, год назад она позвонила обеспокоенная: ей сказали, что убийца уже вышел через систему контрактов на СВО и «хочет вернуть должки», но я успокоил ее, доказав, что он еще сидит в тюрьме.
Легко ли войти в контакт с клиенткой, чтобы та доверяла
Все зависит от человека. Как правило, на стадии привлечения меня к участию в деле клиентка уже прошла этапы «решаюсь обратиться в кризисный центр за помощью», «доверяюсь сотрудникам НЖКЦ» и «решаюсь на юридическое противостояние», поэтому некое доверие есть обычно сразу, авансом. Затем уже оно усиливается, когда лучше знакомимся. Или, чего греха таить, падает, если сходу не удается добиться результатов.
Как долго рассматривают дела
Судебный процесс чаще всего длится около трех-четырех месяцев, а следствие иногда дольше. Хуже всего в ситуациях, когда правоохранительные органы уклоняются от возбуждения дела — вот это может тянуться годами и без гарантии успеха.
На стадии судебного процесса клиентки сдаются редко. Это уже финишная прямая, цель видна на горизонте, а вот на следствии, тем более на этапе «добиться возбуждения уголовного дела» — чаще. Причины обычно такие: неуверенность, нежелание портить судимым отцом анкету детям, чувство бессилия перед полицейским равнодушием... Иногда — без объяснения причин.
Как убедить клиентку бороться дальше
Если я вижу заранее, что придется «побегать» для возбуждения дела, предупреждаю: нас ждет марафонская дистанция, чтобы это не стало сюрпризом. Я стараюсь объяснить, что и почему происходит, какие у нас есть пути, и рекомендую обратиться к психологам НЖКЦ.
Когда возникает чувство, что работа сделана на 100%
Все просто: пострадавший максимально защищен, а обидчик наказан. Но первое — приоритетнее.